Преподобномученик Афанасий был выходцем из православной семьи, возможно, принадлежавшей к ремесленному сословию. Учился в Виленской братской школе, по окончании которой стал учителем. Около 1620 г. литовский канцлер Л. Сапега назначил св. Афанасия гувернером («инспектором») Яна Фаустина Лубы, вывезенного из России в Польшу польским шляхтичем Белинским, который представил его польскому правительству как сына Лжедмитрия I и Марины Мнишек (в действительности это был сын шляхтича Дмитрия Лубы).

В 1627 г. игумен Свято-Духова монастыря Иосиф (Бобрикович) совершил постриг св. Афанасия в монашество. Святой подвизался в Кутеинском оршанском и Межигорском монастырях. В 1632 г. в Вильно он был рукоположен во иеромонаха и назначен наместником игумена Добойского монастыря под Пинском. Передача в 1636 г. монастыря иезуитам произвела сильное впечатление на святого, имевшего видение семи адских огней, в одном из которых за преследование Православия мучились папский нунций, король Сигизмунд III и гетман Сапега. Поселившись в Купятицком монастыре, он написал «жалобный лист» к Пресвятой Богородице, где рассказал о притеснениях, чинимых Православию со стороны католиков и униатов, и молил Пречистую Деву о заступничестве. После того как письмо было подписано многими людьми, св. Афанасий положил его у чудотворной Купятицкой иконы Божией Матери. В 1637 г. святой отправился собирать милостыню на обновление монастырской церкви. Не имея выданного королевской канцелярией паспорта, св. Афанасий с огромными трудностями сумел добраться до Москвы и передал царю Михаилу Феодоровичу отчет о своем путешествии, в котором были кратко изложены обстоятельства, приведшие его в Москву, и описаны чудеса, случившиеся с ним во время странствования по молитвам к Пресвятой Богородице через Ее Купятицкую икону. Святой отослал царю список с иконы с пожеланием водрузить его «на хорогви военные в помножене православной веры». Получив богатую милостыню от царя, 16 июля 1638 г. он вернулся в Купятицкий монастырь.

В 1640 г. св. Афанасий стал игуменом брестского во имя прп. Симеона Столпника монастыря и начал активную деятельность по восстановлению прав брестского православного братства и возвращению захваченных униатами храмов, провозглашая всюду, что уния с Римом проклята «вечне». На сейме в Варшаве в сентябре 1641 г. ему удалось добиться от короля Владислава IV подтверждения прав братства, но канцлер и подканцлер отказались заверить королевский привилей печатями, без чего он не имел законной силы, поэтому святой в 1643 г. снова приехал в Варшаву на сейм. Большое впечатление на него произвели встречи с недовольными унией горожанами, приехавшими в город из разных мест Речи Посполитой. Голос от иконы Пресвятой Богородицы повелел св. Афанасию при помощи Купятицкого образа жаловаться королю на притеснения, чинимые православным, и пригрозить Божиим гневом за насаждение унии. На сейме он выступил с жалобой на бесправное положение православных в Польше и раздал знатным членам сейма списки с Купятицкой иконы, снабдив их текстом, содержавшим требование искоренить унию и «успокоить» православную веру.

Присутствовавшие на сейме православные иерархи и настоятели больших монастырей, которые в тяжелые для Церкви времена были заняты исключительно личными делами (в этой связи святой упоминает архим. Леонтия (Шитика), Мстиславского еп. Сильвестра (Косова), Перемышльского еп. Сильвестра (Гулевича) и др.), опасаясь непредсказуемых действий св. Афанасия, посадили его под стражу. Святой, юродствуя, вырвался из тюрьмы на улицу почти нагим, имея на себе клобук и параманд, избивал себя посохом и выкрикивал проклятия унии. Православные епископы судили его и лишили сана. Суд митрополичьей консистории в Киеве, в долгом ожидании которого св. Афанасий написал объяснительную записку на «русском» и латыни, включив в нее текст, розданный им на сейме 1643 г., оправдал святого. Киевский митрополит свт. Петр (Могила) восстановил его в сане игумена и вернул в Брест.

После того как св. Афанасий услышал голос от Купятицкой иконы Божией Матери, повелевавший ему еще раз просить короля об уничтожении унии, святой готовился вновь защищать Православие на сейме в 1645 г., но был арестован в качестве заложника за отправленного в Москву Яна Лубу. (Будучи по делам брестского братства в Кракове в 1644 г., святой передал русскому послу письмо Лубы, некоторые выражения которого заставили русское правительство возбудить дело о самозванце и потребовать его выдачи.)

Освобожденный по повелению короля, святой был помещен в Киево-Печерский монастырь. После смерти митрополита Петра (Могилы) он вернулся в Брест. Несмотря на то что там св. Афанасий не предпринимал активных действий против униатов, после начала казацкого восстания в 1648 г., в обстановке нового гонения на православных со смертью короля Владислава, он был ложно обвинен в связях с казаками. Хотя обвинение не подтвердилось, за критику унии святой был брошен в темницу и 5 сентября (по другой версии, 20 июля) 1648 г. после отказа отречься от православной веры подвергнут жестокой казни. В мае 1649 г. монахи Симеоновского монастыря отыскали останки св. Афанасия со следами мучений, которые дали повод предположить, что святой был похоронен заживо, и сначала перенесли их в Рождественский монастырь, затем похоронили в храме во имя прп. Симеона Столпника.

Почитание преподобномученика началось сразу после его гибели. 5 января 1658 г. архим. Киево-Печерского монастыря Иннокентий (Гизель) и архим. Иосиф (Нелюбович-Тукальский) писали царю Алексею Михайловичу о том, что нетленные останки св. Афанасия почивают в Бресте. 20 июля 1666 г. там были открыты мощи святого. По приказу Петра I глава от мощей была перенесена в Санкт-Петербург.

В начале XIX в. в монастыре сгорел храм Симеона Столпника и пропал ряд бумаг, относящихся к св. Афанасию. Медная рака с его мощами расплавилась, но свящ. С. Литовский с прихожанами отыскал частицы мощей, и они были помещены на оловянном блюде в алтаре трапезной церкви. В 1823 г. мощи были переложены в деревянный ковчег и поставлены в церкви, в 1857 г. - помещены в серебряный позолоченный ковчег, пожертвованный Н. А. Поливановым в благодарность за чудесное исцеление своего сына по молитве к святому. (В 1935 ковчег был передан в ГИМ из Антирелигиозного музея искусств в Донском монастыре.) В 1894 г. над ковчегом была изготовлена сень с изображением святого. Осенью 1894 г. частица его мощей была пожертвована в Леснинский женский монастырь.

Полное житие преподобномученика Афанасия, игумена Брестского

«О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно, верно, перетянуло бы песок морей!» (Иов.6,2-3) – мог бы воспомянуть слова многострадального Иова преподобный мученик Афанасий, игумен Брестский, сражавшийся мечом духовным за православную веру, гонимый и убиенный отступниками, сыновьями лжи.

Вероятно, начальные знания Афанасий получил в одной из братских школ, где, наученные греческому и церковнославянскому языку, слову Божию и святоотеческим творениям, готовились высокообразованные люди, могущие противостоять униатскому насилию и католическому прозелитизму. Но образование, полученное в братском училище, не вполне удовлетворяло любознательного юношу, и он прошел обучение в Виленской иезуитской коллегии, куда принимались молодые люди всех христианских конфессий.

Службу свою в качестве домашнего наставника молодой ученый начал в домах православной и католической шляхты, но в 1620 году жизнь его попала в иное русло: Филипповича, положительно зарекомендовавшего себя богатыми знаниями, благонравием и бесспорном педагогическим талантом, пригласил гетман Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского. Гетман поручил ему вопитание некоего «Дмитровича», представленного Афанасию русским царевичем Иоанном – якобы племянником умершего в 1598 году Феодора Иоанновича, внуком Иоанна IV Грозного от его младшего сына Димитрия, под именем которого в 1604–1612 годах выступало несколько самозванцев. Одним из таких «претендентов» и был представлен отец ученика Афанасия, которого поляки готовили на российский престол: Димитрий-Михаил Луба, убитый в Москве во время мятежа против ополчения Лжедмитрия I. Жена Михаила Лубы Мария умерла в заключении, а малолетнего сына взял некто Войцех Белинский, который привез дитя в Польшу и выдавал за сына Димитрия и Марины Мнишек, на самом деле повешенного. Обо всем этом было объявлено на сейме перед королем, поручившим воспитание Ивана Димитриевича Льву Сапеге. Тот назначил содержание «царевичу» в шесть тысяч злотых в год из доходов Бреста и Брестского повета.

Семь лет служил Афанасий «инспектором» лжецаревича, приходя постепенно к уверенности, что этот «некий царевич московский», «некий Луба», «и сам о себе не знающий, что он такое», является очередным самозванцем. Уверенность эта с течением времени усиливалась, особенно когда содержание Лубы уменьшилось до сотни злотых в год, а у самого гетмана Сапеги как-то вырвалось: «Кто его знает, кто он есть!»

Став невольным соучастником политической интриги против Московского государя, известного защитника православия Михаила Федоровича Романова, сына русского патриарха Филарета, Филиппович в 1627 году оставил двор канцлера и удалился в келлию Виленского Свято-Духова монастыря, где вскоре принял постриг от наместника Иосифа Бобриковича. В скором времени по его благословению Афанасий прошел послушание в Кутеинском монастыре под Оршей, основанном недавно, в 1623 году Богданом Стеткевичем и супругою его Еленой Соломерецкой (В. Зверинский. Материалы для историко-топографического исследования. СПб. 1892 С. 172), а затем – в Межигорской обители под Киевом, у игумена Комментария (упоминается под 1627 годом) и брата Киевского митрополита Иова Борецкого – Самуила. Впрочем, уже в 1632 году Межигорский игумен отпустил Афанасия в Вильну, где тот был рукоположен в сан иеромонаха.

В следующем году Афанасий вновь покинул монастырь Святого Духа и направился в качестве наместника игумена Леонтия Шитика в Дубойнский монастырь под Пинском, также подначальный виленской монашеской обители, где и провел в заботах о братии, постах и молитвах три года.

В 1636 году ярый сторонник католического прозелитизма Альбрехт Радзивилл, нарушая изданные королем Владиславом IV «Статьи успокоения», силой изгнал из Дубойнского монастыря православных насельников, чтобы передать обитель иезуитам, которые незадолго до того стараниями того же Альбрехта обосновались в Пинске. Афанасий, будучи не в силах противостоять магнату и удержать монастырь, составил жалобу с повествованием об учиненном беззаконии, но этот письменный протест, подписанный множеством православных, не принес положительных результатов.

Изгнанный из святой обители, Афанасий Филиппович пришел в Купятицкий монастырь к игумену Иллариону Денисовичу. Обитель эта была основана в 1628 году вдовою брестского каштеляна Григория Войны Аполлонией и ее сыном Василием Коптем при чудодейственной иконе Божией Матери, написанной внутри креста, некогда сожженной татарами, а после чудесно явившейся посреди пламени. Здесь, под святым покровом «малой размерами, но великой чудесами» иконы, и проживал блаженный Афанасий в сердечной дружбе с иноком Макарием Токаревским.

Этот Макарий в 1637 году привез от митрополита Петра Могилы универсал, позволяющий сбор «ялмужны» – подаяния на восстановление Купятицкой монастырской церкви. И вот по совету братии монастыря и благословению игумена в ноябре 1637 года Афанасий Филиппович отправился собирать пожертвования. Для этого он решился на достаточно смелые действия: направился в Москву, чтобы, собирая пожертвования, искать защиты православия у Московского царя. Незадолго перед дорогой ему было видение, которого сподобился и игумен обители: в пылающей печи горел король Сигизмунд, папский нунций и гетман Сапега. Это видение Афанасий счел благим предзнаменованием скорого торжества православия. Непосредственно же перед уходом в Московию Афанасий, молясь в церковном притворе, видел сквозь окошко икону Богородицы и услышал какой-то шум и голос от иконы «Иду и Я с тобою!», а после заметил и умершего за несколько лет перед тем диакона Неемию, промолвившего: «Иду и я при Госпоже моей!» Так, заручившись обетованием чудесного покровительства Пресвятой Богородицы, простившись с братией и получив благословение игумена, Афанасий отправился в путь.

Прибыв в Слуцк, он встретился с неожиданными трудностям: архимандрит Самуил Шитик отнял у него митрополичий универсал по той причине, что Филиппович не имел права делать сборы на территории, не относящейся к Луцкой епархии. Когда же в конце января 1638 года конфликт был разрешен, Афанасий со своим спутником Волковицким направился в Кутейно просить игумена Иоиля Труцевича, связанного с наиболее известными представителями российского духовенства, посодействовать в переходе границы в Московию (над границей был усилен надзор из-за того, что казаки, опасаясь расправы после недавнего бунта, бежали из Речи Посполитой в Россию).

Взяв у игумена Иоиля рекомендательные письма, «карточек сведочных о себе», – Филиппович направился в Копысь, Могилев, Шклов и вновь возвратился в Кутеинский монастырь, где наместник Иосиф Сурта рекомендовал пробраться в Московское царство через Трубчевск. Сбившись с дороги и едва не утонув и Днепре, ограбленные и избитые на одном из постоялых дворов, путешественники добрались, наконец, до Трубчевска. Однако и здесь их ждала неудача; князь Трубецкой категорически отказался выдать им пропуск, подозревая в них лазутчиков.

Вынужденный возвратиться, Афанасий посетил по дороге Човский монастырь, где один из старцев посоветовал ему сделал попытку перейти границу в районе Новгород-Северского при содействии тамошнего воеводы Петра Песечинского. Паломник с благодарностью принял добрый совет и пересек границу у села Шепелево.

Однако на этом не закончились трудности Афанасия: по пути в Москву у него произошла размолвка с послушником Онисимом, потерявшим надежду добиться поставленной цели.

Наконец, ходоки пришли к вратам столицы. В Москве они остановились в Замоскворечье, на Ордынке, где в марте 1638 года Афанасий составил записку царю, излагая свою миссию и историю путешествия в виде дневника. В этой записке Афанасий показал бедственное положение православной церкви в Речи Посполитой, развернув картину насилий и надругательств над православием, умолял российского государя заступиться за русскую веру. Он также советовал царю сделать на воинских хоругвях изображение Купятицкой Божией Матери, с помощью которой удалось совершить столь трудное и небезопасное путешествие. Записка эта вместе с изображением чудотворного образа была передана царю. В итоге Афанасий был принят в Посольской избе, где, видимо рассказал и о готовящемся самозванце. Уже в следующем году в Польшу была послана комиссия во главе с боярином Иваном Плакидиным для выявления самозванцев; донесение главы комиссии подтвердило сведения Афанасия (Памятники русской старины. СПб. 1885. Т.8).

В Цветоносное Вербное воскресенье Афанасий покинул Москву с щедрыми пожертвованиями для Купятицкой церкви, 16 июня прибыл в Вильну, а в июле достиг пределов родной обители.

В 1640 году братия Брестского Симеонова монастыря, лишившаяся игумена, послала в Купятицы прошение благословить к ним игуменом Афанасия Филипповича либо Макария Токаревского. Выбор пал на Афанасия, который направился в Брест. Здесь он оказался в самом центре борьбы православия с унией, ибо Брест был городом, в котором появилось на свет и как нигде больше распространилось «греко-католичество». Еще ранее все 10 православных храмов города были превращены в униатские, и только в 1632 году православному братству удалось возвратить храм во имя Симеона Столпника с монастырем при нем, а в 1633 – церковь в честь Рождества Богородицы.

Униаты, однако, не прекратили своих посягательств, и вскоре игумену Афанасию пришлось разыскивать «фундации» на православные храмы: было найдено и занесено в городские книги магдебургии шесть документов XV века, относящихся к брестскому Никольскому братству, объединявшему монастыри Рождества Богородицы и Симеона Столпника. Найденные игуменом документы давали основания к юридическому оформлению прав Рождество-Богородичного братства, и брестский подвижник отправился в сентябре 1641 года в Варшаву на сейм, где получил 13 октября королевский привилей, подтверждавший права братчиков и позволяющий приобрести в Бресте место для постройки братского дома.

Но привилей этот надлежало ратифицировать у канцлера Альбрехта Радзивилла и подканцлера Тризны, которые отказались, даже за 30 талеров, которые мог предложить им игумен, заверить привилей своими печатями, ссылаясь на то, что «под клятвою запрещено им от святого отца папежа, чтобы более уж вера греческая здесь не множилась». Не смогли помочь игумену Брестскому и собранные на сейме православные епископы, опасавшиеся, что в борьбе за меньшее можно потерять большее, вызвав волну новых преследований со стороны властей. Игумен Афанасий, однако, укрепленный в правоте своего дела благословением чудотворной иконы, вновь сделал попытку заверить данный привилей, – и вновь безуспешно. Тогда он явился на сейм и обратился непосредственно к королю с официальной жалобой – «супликой», – требуя, «чтобы вера правдивая греческая основательно была успокоена, а уния проклятая уничтожена и в ничто обращена», угрожая монарху Божией карой, если он не обуздает диктат Костела.

Обличение это, произнесенное 10 марта 1643 года, привело короля и сейм в сильнейшее раздражение. Игумена Афанасия арестовали и заключили вместе с соратником его диаконом Леонтием в доме королевского привратника Яна Железовского на несколько недель – до сеймового разъезда. Лишенный возможности разьяснить причины своего выступления, игумен Брестский возложил на себя подвиг добровольного юродства и 25 марта, на празднование Благовещения Пресвятой Богородицы, бежал из-под стражи и, встав на улице в каптуре и параманте, бия себя посохом в грудь, принародно произнес проклятие унии.

Вскоре он был схвачен и вновь заключен под стражу, а после окончания сейма предан церковному суду. Суд для успокоения властей временно лишил его иерейского и игуменского сана и отправил в Киев на завершительное разбирательство консистории. В ожидании окончательного постановления суда преподобный Афанасий подготовил объяснительную записку на латыни, ибо предполагался приезд правительственного обвинителя. Вдали от раздраженной Варшавы и верховных властей суд, проходивший под председательством ректора Киево-Могилянской коллегии Иннокентия Гизеля, постановил, что Афанасий уже искупил свой «грех» заключением, и поэтому ему предоставляется свобода и возвращается священнический сан. Митрополит Петр Могила подтвердил это решение и 20 июня отправил преподобного в монастырь Симеона Столпника с посланием, в котором предписывалось быть более осторожным и сдержанным в церковных делах.

Так преподобный Афанасий возвратился в Брест, где и прожил «в покое время немалое». Покой этот был весьма относительным, ибо не прекращались непрерывные нападения на обитель иезуитских студентов и униатских священников, оскорблявших и даже избивавших православных иноков.

Рассчитывая получить поддержку у новогородского воеводы Николая Сапеги, считавшегося патроном Симеонова монастыря, и в уповании на то, что он поможет исхлопотать охранную грамоту для православных берестейцев, преподобный Афанасий отправился в Краков, занимаясь одновременно сбором пожертвований для своей обители. К сожалению, поддержки вельможного воеводы найти не удалось, и преподобный направился к московскому послу князю Львову, проживавшему в то время в Кракове и занимавшемуся расследованием о самозванцах. Встретившись с ним, Афанасий рассказал о своем путешествии в Москву, а также сообщил множество фактов о Яне-Фавстине Лубе, предъявив одно из его последних посланий, определенные фрагменты которого давали основания возбудить против самозванца судебное расследование.

Вызванный из Кракова в Варшаву письмом варшавского юриста Зычевского, который сообщал 3 мая 1644 года, что его усилиями грамота, порученная Афанасием к заверению у канцлера, уже снабжена необходимыми печатями, и требовал выкупить привилей за шесть тысяч злотых, преподобный Афанасий безотлагательно направился в столицу. Но, когда при проверке оказалось, что привилей не внесен в королевскую метрику и, следовательно, не имеет законной силы, игумен отказался выкупить фиктивный документ.

Вернувшись в Брест из Варшавы, преподобный Афанасий заказал в бернардинском монастыре копию Купятицкой иконы и поместил ее в своей келии; вдохновленный этим образом, он приступил к сложению новой публичной жалобы, с которой рассчитывал выступить на сейме 1645 года. Для этого же он подготовил несколько десятков копий рукописной «Истории путешествия в Москву» с изображением Купятицкой иконы Божией Матери.

Планам Афанасия не суждено было сбыться: за несколько недель до открытия сейма, летом 1645 года он был арестован и под конвоем отправлен в Варшаву в качестве заложника за увезенного в Москву Лубу. Несмотря на ежедневные допросы и пытки, ободряемый своими последователями, о чем свидетельствует, к примеру, письмо некоего Михаила от 1 июня, игумен Брестский не прекратил публичной полемической деятельности и написал «Новины», в которых поместил свой собственный духовный стих, самостоятельно положенный на музыку:

Даруй покой Церкви Своей, Христе Боже,
Терпети болт не вем, если хто з нас зможе.
Дай помощ от печали,
Абысмы вцели зостали.

В вере святой непорочной в милы лета,
Гды ж приходят страшные дни в конец света.
Вылучаеш, хто з нас, Пане,
По правици Твоей стане.

Звитяжай же зрайцов: первой униатов,
Препозитов, также и их номинатов,
Абы болш не колотили,
В покою лет конец жили.

Потлуми всех противников и их рады,
Абы болшей не чинили гневу и здрады
Межы греки и рымляны,
Гды то люд Твой ест выбраный.

Будь же сыном Православным, униате!
Ест покута живым людем, милый брате!
Христос то тебе взывает
И Пречистая чекает...

На протяжении полугода создавал неутомимый воин Христов целый ряд статей, названия которых говорят за себя: «Фундамент беспорядка Костела Римского», «Совет набожный», «О фундаменте церковном», «Приготовление на суд». Составил он и прошение королю Владиславу, поданное 29 июня 1645 года. Не зная о судьбе этого послания, игумен написал еще одну, третью «суплику» которая была подана одним из сторонников преподобного в королевскую карету во время выезда монарха.

Суплика эта обратила на себя внимание короля, но просьба об освобождении не имела никаких последствий, несмотря даже на то что 23 июля посол Гавриил Стемпковский уговорил нового Российского государя Алексия выпустить Лубу под поручительство короля и панов. Впрочем, когда королю попытались передать статью игумена Брестского «Приготовление на суд», тот, воскликнув «Не надо, не надо уже ничего; сказал его выпустить!», не захотел принять игумена.

Вместе с тем король Владислав предложил митрополиту Петру Могиле вызвать к себе преподобного Афанасия и поступить с ним так, как сочтет нужным. Но в то же время тюремные власти подстрекали узника к побегу, чтобы получить формальное основание для его убийства. Игумен не поддался на эту провокацию, терпеливо ожидал «порядного из тюрьмы выпущения» особенно когда возник слух, что его согласился выслушать сам король. Видимо, позже сенаторы все же убедили монарха не встречаться с лишенным свободы Брестским игуменом.

3 ноября 1645 года преподобный Афанасий в сопровождении конвоя был отправлен в Киев, где пребывал в келлии Печерского монастыря. Здесь он «для ведомости людям православным» трудился над соединением всех своих трудов в единое произведение – «Диариуш». 14 сентября 1646года, стремясь вновь заявить о своей невиновности и правоте, преподобный вновь решился на это в образе юродивого Печерской монасырской церкви. Объясняя позднее это действие, он написал «Причины поступку моего таковые в церкве святой Печеро-Киевской чудотворной на Воздвижение Честного Креста року 1646» – статью, ставшую последней в его жизни.

Спустя три с половиной месяца после упомянутых событий, 1 января 1647 года скончался митрополит Петр Могила. На погребение митрополита приехали все православные епископы Речи Посполитой, среди которых был и Луцкий иерарх Афанасий Пузына. Уезжая, он взял с собой преподобного игумена Брестского в качестве духовного лица, принадлежащего к его епархии, и после настойчивых прошений брестских братчиков отправил игумена в его монастырь.

Но недолгими были мирные времена. В марте 1648 года началось восстание, во главе которого стоял Богдан Хмельницкий; еще через месяц умер король Владислав. В это время в Речи Посполитой начали действовать чрезвычайные – каптуровые – суды, и 1 июля 1648 года капитан королевской гвардии Шумский сделал донос на преподобного Афанасия, которого арестовали сразу после Божественной литургии в Рождество-Богородичной церкви.

Обвинитель докладывал суду о пересылке игуменом неких посланий и пороха казакам Богдана. Преподобный опротестовал это заявление, потребовав предоставления свидетельских показаний со стороны обвинения. Обыск, проведенный в монастыре, не дал результатов. Когда об этом было доложено инспектору-обвинителю, тот в сердцах проговорился: «Ей же, чтоб вас поубивало, что не подбросили какого ворка пороха и не сказали, будто здесь у чернецов нашли!» Впрочем, неспособные доказать собственную клевету, обвинители выдвинули другое, главное свое обвинение, и по нему решили, наконец, расправиться с праведником, который «унию святую оскорблял и проклинал».

Понимая, что ищут лишь повода к его убийству, преподобный Афанасий заявил судьям: «Затем ли, милостивые панове, приказали мне в себя придти, что я оскорблял и проклинал унию вашу? – Так я на сейме в Варшаве пред королем... и сенатом его пресветлым говорил и всегда всюду говорил по воле Божией. И перед вами теперь утверждаю: проклята уния ваша...»

После недолгого совещания судьи объявили игумена заслуживающим смертной казни. До получения из Варшавы окончательной санкции преподобный Афанасий, закованный в колодки, был посажен в цейхгауз. Когда же в Брест приехал католический Луцкий бискуп Гембицкий и канцлер Литовского княжества Альбрехт Радзивилл, несломленный игумен и в их присутствии заявил, что уния проклята Богом. На это бискуп ответил: «Будешь язык свой завтра перед собой в руках палача видеть!»

В ночь на 5 сентября в камеру Афанасия был послан студент-иезуит, чтобы сделать последнюю попытку склонить к измене православию непоколебимого игумена. Попытка эта не имела успеха, и тогда с мученика сняли колодки и повели к брестскому воеводе Масальскому, который в раздражении бросил: «Имеете уже его в своих руках, делайте же с ним, что хотите!»

Из обоза воеводы гайдуки привели мученика в соседний бор у села Гершановичи, начали пытать его огнем, принуждая отречься от православия, а после приказали одному из них застрелить преподобного. Этот гайдук, который рассказал позже о гибели мученика людям, и среди них – автору повести об убиении преподобномученика, «видя, что это духовник и добрый его знакомый, сначала попросил у него прощения и благословения, а потом в лоб ему выстрелил и убил... покойный же, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще, опершись на сосну, стоял некоторое время в своей силе, так что приказали столкнуть его в ту яму. Но и там он сам повернулся лицом вверх, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул...»

Лишь 1 мая, через восемь месяцев после этого злодейства, какой-то мальчик семи или восьми лет показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте не была освящена и принадлежала иезуитам. Монахи выкопали тело и, испросив позволения у полковника Фелициана Тышкевича, перенесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника «на правом клиросе в склепике».

Нетленные мощи игумена Афанасия, положенные в медной раке, привлекали множество богомольцев, так что и само существование монастыря, весьма бедного со дня его основания, поддерживалось преимущественно доходами от молебных песнопений у мощей, прославленных чудотворениями.

Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена, 5 января 1658 года, Киево-Печерский архимандрит Иннокентий Гизель и Лещинский игумен Иосиф Нелюбович-Тукальский доложили царю Алексею Михайловичу, что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет.

Память о святом мученике с тех пор сохраняется в народной памяти. Вскоре после кончины было написано сказание о гибели его и сложено церковное песнопение в его честь; существуют также тропарь и кондак, написанные архимандритом Маркианом 30 августа 1819 года. Когда было установлено официальное празднование – неизвестно, однако Афанасий Брестский именуется преподобным мучеником, причисленным к лику киевских святых, еще в «Истории об унии» святителя Георгия Конисского.

8 ноября 1815 года при пожаре в Симеоновской церкви расплавилась медная рака с мощами святого Афанасия, и уже на следующий день священник Самуил Лисовский нашел частицы мощей мученика и положил их на оловянном блюде под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году при принятии церковного имущества новым настоятелем Автономом подлинность их была засвидетельствована присяжными показаниями семи брестских жителей, присутствовавших при собирании частиц мощей после пожара. Вскоре Минский архиепископ Антоний по просьбе Автонома распорядился «положить мощи в ковчег и хранить оные в церкви с благоприличием».

20 сентября 1893 года был возведен храм во имя святого преподобномученика Афанасия Брестского в Гроднен

Тропарь преподобномученика Афанасия Брестского

Блажен еси, отче наш Афанасие,/ яко верно пожил еси, стоя бодренно за святую Православную веру,/ со умилением присно поя неседальное Пречистей,/ заповедуя никомуже нарушати Православныя веры святыя,/ пострадав за свидетельство истины даже до смерти./ Мы же, чтуще святыню твою,/ со дерзновением взываем ти:/ отче наш, преподобномучениче Афанасие,/ похвало и украшение наше.

Ин кондак преподобномученика Афанасия Брестского

Яко постника благочестна и искусна,/ и страдальца произволением честна,/ и пустыни жителя сообразна,/ в песнех достойно хвалим Афанасия приснохвальнаго,/ той бо змия попрал есть.

Кондак преподобномученика Афанасия Брестского

Монашескаго жития украшение и мучеников красоту явил себе житием твоим, Афанасие, и яко солнце пресветлое людям православным возсиял еси. Темже и Христос даром чудес обогати тя; да чтуще пресветлую память твою, зовем ти: поминай стадо твое молитвами твоими, преподобне.

Молитва преподобномученику Афанасию

О великий угодниче Христов, святый преподобномучениче Афанасие! К тебе мы, грешнии и смирении, яко к теплому нашему заступнику и скорому помощнику, молитвенно прибегаем и из глубины сердца взываем: призри на ны скоро и умоли Человеколюбца Бога, да не осудит нас грешных по беззакониям нашим, но да сотворит с нами по великой Своей милости. Охрани нас своим заступлением от облежащего ны суемудрия и неправоверия и, яко пастырь добрый, упаси заблудшия овцы стада Христа и во дворы Господни сия всели. Огради нас от соблазнов, ересей и расколов и настави твердо в вере православней подвизатися. Потщися, скорый о нас предстателю, благоприятным твоим ходатайством умолити Господа, да ниспослет нам тихое и богоугодное житие, уврачует Своею благодатию наша болезни душевныя и телесныя, согреет наша сердца друг ко другу и сотворит ны братолюбны и единомысленны. Испроси такожде у Господа и всего потребнаго для жития нашего телеснаго: земли плодородия, благорастворения воздухов и мирнаго устроения. Страну нашу, веси и грады охрани молитвами твоими от огня, потопа, труса, вражескаго нашествия и внутренних нестроений, егда же приспеет час кончины нашея, утверди в нас память смертную, да и мы в истинном покаянии и чистем сведении совести нашея представше ко Господу, сподобимся деснаго стояния и со всеми святыми воспоем славу Отцу, и Сыну, и Святому Духу во веки веков. Аминь.

Молитва преподобномученику Афанасию Брестскому

О великий угодниче Христов, святый преподобномучениче Афанасие! К тебе мы, грешнии и смиреннии, яко к теплому нашему заступнику и скорому помощнику, молитвенно прибегаем и из глубины сердца взываем: призри на ны скоро и умоли Человеколюбца Бога, да не осудит нас грешных по беззакониям нашим, но да сотворит с нами по великой Своей милости. Охрани нас своим заступлением от обле­жащаго ны суемудрия и неправоверия и, яко пастырь добрый, упаси заблудшия овцы стада Христова и во дворы Господни сия всели. Огра­ди нас от соблазнов, ересей и расколов и настави твердо в вере православней подвизатися. Потщися, скорый о нас предстателю, благоприятным твоим ходатайством умолити Господа, да ниспослет нам тихое и богоугодное житие, уврачует Своею благодатию наша болезни душевныя и телесныя, согреет наша сердца любовию друг ко другу и сотворит ны братолюбны и единомысленны. Испроси такожде у Господа и всего потребнаго для жития нашего телеснаго: земли плодородия, благорастворения воздухов и мирнаго устроения. Стра­ну нашу, веси и грады охрани молитвами твоими от огня, потопа, труса, вражескаго нашествия и внутренних нестроений. Егда же приспеет час кончины нашея, утверди в нас память смертную, да и мы в ис­тиннем покаянии и чистем сведении совести нашея представше ко Господу, сподобимся деснаго стояния и со всеми святыми воспоем славу Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков. Аминь.

«О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей!» (Иов 6, 2-3) — мог бы воспомянуть слова многострадального Иова преподобный мученик Афанасий, игумен Брестский, сражавшийся мечом духовным за православную веру, гонимый и убиенный отступниками, сыновьями лжи.

Преподобномученик Афанасий родился около 1595-1600 года в небогатой православной семье, вероятно, обедневшего шляхтича (судя по тому, что служил будущий игумен учителем при дворе магната). Возможно, он был из семьи городского ремесленника — как сам на то указывает в мемуарах, называя себя «нендзым Человеком, простым, гарбарчиком, калугером убогим». Как это часто бывает, у нас нет сведений ни о месте рождения, ни о мирском имени святого; неизвестно также, чем является имя «Филиппович» — фамилией или отчеством.

Вероятно, начальные знания Афанасий получил в одной из братских школ, где, наученные греческому и церковнославянскому языку, слову Божию и святоотеческим творениям, готовились высокообразованные люди, могущие противостоять униатскому насилию и католическому прозелитизму. Но образование, полученное в братском училище, не вполне удовлетворяло любознательного юношу, и он прошел обучение в Виленской иезуитской коллегии, куда принимались молодые люди всех христианских конфессий.

Службу свою в качестве домашнего наставника молодой ученый начал в домах православной и католической шляхты, но в 1620 году жизнь его попала в иное русло: Филипповича, положительно зарекомендовавшего себя богатыми знаниями, благонравием и бесспорном педагогическим талантом, пригласил гетман Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского. Гетман поручил ему вопитание некоего «Дмитровича», представленного Афанасию русским царевичем Иоанном — якобы племянником умершего в 1598 году Феодора Иоанновича, внуком Иоанна IV Грозного от его младшего сына Димитрия, под именем которого в 1604-1612 годах выступало несколько самозванцев. Одним из таких «претендентов» и был представлен отец ученика Афанасия, которого поляки готовили на российский престол: Димитрий-Михаил Луба, убитый в Москве во время мятежа против ополчения Лжедмитрия I. Жена Михаила Лубы Мария умерла в заключении, а малолетнего сына взял некто Войцех Белинский, который привез дитя в Польшу и выдавал за сына Димитрия и Марины Мнишек, на самом деле повешенного. Обо всем этом было объявлено на сейме перед королем, поручившим воспитание Ивана Димитриевича Льву Сапеге. Тот назначил содержание «царевичу» в шесть тысяч злотых в год из доходов Бреста и Брестского повета.

Семь лег служил Афанасий «инспектором» лжецаревича, приходя постепенно к уверенности, что этот «некий царевич московский», «некий Луба», «и сам о себе не знающий, что он такое», является очередным самозванцем. Уверенность эта с течением времени усиливалась, особенно когда содержание Лубы уменьшилось до сотни злотых в год, а у самого гетмана Сапеги как-то вырвалось: «Кто его знает, кто он есть!»

Став невольным соучастником политической интриги против Московского государя, известного защитника Православия Михаила Федоровича Романова, сына русского патриарха Филарета, Филиппович в 1627 году оставил двор канцлера и удалился в келию Виленского Свято-Духова монастыря, где вскоре принял постриг от наместника Иосифа Бобриковича. В скором времени по его благословению Афанасий прошел послушание в Кутеинском монастыре под Оршей, основанном недавно, в 1623 году Богданом Стеткевичем и супругою его Еленой Соломерецкой (В. Зверинский. Материалы для историко-топографического исследования. СПб. 1892 С. 172), а затем — в Межигорской обители под Киевом, у игумена Комментария (упоминается под 1627 годом) и брата Киевского митрополита Иова Борецкого — Самуила. Впрочем, уже в 1632 году Межигорский игумен отпустил Афанасия в Вильну, где тот был рукоположен в сан иеромонаха.

В следующем году Афанасий вновь покинул монастырь Святого Духа и направился в качестве наместника игумена Леонтия Шитика в Дубойнский монастырь под Пинском, также подначаленный виленской монашеской обители, где и провел в заботах о братии, постах и молитвах три года.

В 1636 году ярый сторонник католического прозелитизма Альбрехт Радзивилл, нарушая изданные королем Владиславом IV «Статьи успокоения», силой изгнал из Дубойнского монастыря православных насельников, чтобы передать обитель иезуитам, которые незадолго до того стараниями того же Альбрехта обосновались в Пинске. Афанасий, будучи не в силах противостоять магнату и удержать монастырь, составил жалобу с повествованием об учиненном беззаконии, но этот письменный протест, подписанный множеством православных, не принес положительных результатов.

Изгнанный из святой обители, Афанасий Филиппович пришел в Купятицкий монастырь к игумену Иллариону Денисовичу. Обитель эта была основана в 1628 году вдовою брестского каштеляна Григория Войны Аполлонией и ее сыном Василием Коптем при чудодейственной иконе Божией Матери, написанной внутри креста, некогда сожженной татарами, а после чудесно явившейся посреди пламени. Здесь, под святым покровом «малой размерами, но великой чудесами» иконы, и проживал блаженный Афанасий в сердечной дружбе с иноком Макарием Токаревским.

Этот Макарий в 1637 году привез от митрополита Петра Могилы универсал, позволяющий сбор «ялмужны» — подаяния на восстановление Купятицкой монастырской церкви. И вот, по совету братии монастыря и благословению игумена, в ноябре 1637 года Афанасий Филиппович отправился собирать пожертвования. Для этого он решился на достаточно смелые действия: направился Москву, чтобы, собирая пожертвования, искать защиты Православия у Московского царя. Незадолго перед дорогой ему было видение, которого сподобился и игумен обители: в пылающей печи горел король Сигизмунд, папский нунций и гетман Сапега. Это видение Афанасий счел благим предзнаменованием скорого торжества Православия. Непосредственно же перед уходом в Московию Афанасий, молясь в церковном притворе, видел сквозь окошко икону Богородицы и услышал какой-то шум и голос от иконы «Иду и Я с тобою! », а после заметил и умершего за несколько лет перед тем диакона Неемию, промолвившего: «Иду и я при Госпоже моей!» Так, заручившись обетованием чудесного покровительства Пресвятой Богородицы, простившись с братией и получив благословение игумена, Афанасий отправился в путь.

Прибыв в Слуцк, он встретился с неожиданными трудностям: архимандрит Самуил Шитик отнял у него митрополичий универсал по той причине, что Филиппович не имел права делать сборы на территории, не относящейся к Луцкой епархии. Когда же в конце января 1638 года конфликт был разрешен, Афанасий со своим спутником Волковицким направился в Кутейно просить игумена Иоиля Труцевича, связанного с наиболее известными представителями российского духовенства, посодействовать в переходе границы в Московию (над границей был усилен надзор из-за того, что казаки, опасаясь расправы после недавнего бунта, бежали из Речи Посполитой в Россию).

Взяв у игумена Иоиля рекомендательные письма «карточек, сведочных о себе», — Филиппович направился в Копысь, Могилев, Шклов и вновь возвратился в Кутеинский монастырь, где наместник Иосиф Сурта рекомендовал пробраться в Московское царство через Трубчевск. Сбившись с дороги и едва не утонув и Днепре, ограбленные и избитые на одном из постоялых дворов, путешественники добрались, наконец, до Трубчевска. Однако и здесь их ждала неудача; князь Трубецкой категорически отказался выдать им пропуск, подозревая в них лазутчиков.

Вынужденный возвратиться, Афанасий посетил по дороге Човский монастырь, где один из старцев посоветовал ему сделал попытку перейти границу в районе Новгород-Северского при содействии тамошнего воеводы Петра Песечинского. Паломник с благодарностью принял добрый совет и пересек границу у села Шепелево.

Однако на этом не закончились трудности Афанасия: по пути в Москву у него произошла размолвка с послушником Онисимом, потерявшим надежду добиться поставленной цели.

Наконец, ходоки пришли к вратам столицы. В Москве они остановились в Замоскворечье, на Ордынке, где в марте 1638 года Афанасий составил записку царю, излагая свою миссию и историю путешествия в виде дневника. В этой записке Афанасий показал бедственное положение Православной Церкви в Речи Посполитой развернув картину насилий и надругательств над Православием, умолял Российского государя заступиться за русскую веру. Он также советовал царю сделать на воинских хоругвях изображение Купятицкой Божией Матери, с помощью которой удалось совершить столь трудное и небезопасное путешествие. Записка эта вместе с изображением чудотворного образа была передана царю. В итоге Афанасий был принят в Посольской избе, где, видимо рассказал и о готовящемся самозванце. Уже в следующем году в Польшу была послана комиссия во главе с боярином Иваном Плакидиным для выявления самозванцев; донесение главы комиссии подтвердило сведения Афанасия (Памятники русской старины. СПб. 1885. Т.8).

В цветоносное, Вербное воскресенье Афанасий покинул Москву с щедрыми пожертвованиями для Купятицкой церкви, 16 июня прибыл в Вильну, а в июле достиг пределов родной обители.

В 1640 году братия Брестского Симеонова монастыря, лишившаяся игумена, послала в Купятицы прошение благословить к ним игуменом Афанасия Филипповича либо Макария Токаревского. Выбор пал на Афанасия, который направился в Брест. Здесь он оказался в самом центре борьбы Православия с унией, ибо Брест был городом, в котором появилось на свет и как нигде больше распространилось «греко-католичество». Еще ранее все 10 православных храмов города были превращены в униатские, и только в 1632 году православному братству удалось возвратить храм во имя Симеона Столпника с монастырем при нем, а в 1633 — церковь в честь Рождества Богородицы.

Униаты, однако, не прекратили своих посягательств, и вскоре игумену Афанасию пришлось разыскивать «фундации» на православные храмы: было найдено и занесено в городские книги магде-бургии шесть документов XV века, относящихся к брестскому Никольскому братству, объединявшему монастыри Рождества Богородицы и Симеона Столпника. Найденные игуменом документы давали основания к юридическому оформлению прав Рождество-Богородичного братства, и брестский подвижник отправился в сентябре 1641 года в Варшаву на сейм, где получил 13 октября королевский привилей, подтверждавший права братчиков и позволяющий приобрести в Бресте место для постройки братского дома.

Но привилей этот надлежало ратифицировать у канцлера Альбрехта Радзивилла и подканцлера Тризны, которые отказались, даже за 30 талеров, которые мог предложить им игумен, заверить привилей своими печатями, ссылаясь на то, что «под клятвою запрещено им от святого отца папежа, чтобы более уж вера греческая здесь не множилась». Не смогли помочь игумену Брестскому и собранные на сейме православные епископы, опасавшиеся, что в борьбе за меньшее можно потерять большее, вызвав волну новых преследований со стороны властей. Игумен Афанасий, однако, укрепленный в правоте своего дела благословением чудотворной иконы, вновь сделал попытку заверить данный привилей, — и вновь безуспешно. Тогда он явился на сейм и обратился непосредственно к королю с официальной жалобой — «супликой», — требуя, «чтобы вера правдивая греческая основательно была успокоена, а уния проклятая уничтожена и в ничто обращена», угрожая монарху Божией карой, если он не обуздает диктат Костела.

Обличение это, произнесенное 10 марта 1643 года, привело короля и сейм в сильнейшее раздражение. Игумена Афанасия арестовали и заключили вместе с соратником его диаконом Леонтием в доме королевского привратника Яна Железовского на несколько недель — до сеймового разъезда. Лишенный возможности разьяснить причины своего выступления, игумен Брестский возложил на себя подвиг добровольного юродства, и 25 марта, на празднование Благовещения Пресвятой Богородицы, бежал из-под стражи и, встав на улице в каптуре и параманте, бия себя посохом в грудь, принародно произнес проклятие унии.

Вскоре он был схвачен и вновь заключен под стражу, а после окончания сейма предан церковному суду. Суд, для успокоения властей, временно лишил его иерейского и игуменского сана и отправил в Киев на завершительное разбирательство консистории. В ожидании окончательного постановления суда преподобный Афанасий подготовил объяснительную записку на латыни, ибо предполагался приезд правительственного обвинителя. Вдали от раздраженной Варшавы и верховных властей суд, проходивший под председательством ректора Киево-Могилянской коллегии Иннокентия Гизеля, постановил, что Афанасий уже искупил свой «грех» заключением, и поэтому ему предоставляется свобода и возвращается священнический сан. Митрополит Петр Могила подтвердил это решение и 20 июня отправил преподобного в монастырь Симеона Столпника с посланием, в котором предписывалось быть более осторожным и сдержанным в церковных делах.

Так преподобный Афанасий возвратился в Брест, где и прожил «в покое время немалое». Покой этот был весьма относительным, ибо не прекращались непрерывные нападения на обитель иезуитских студентов и униатских священников, оскорблявших и даже избивавших православных иноков.

Рассчитывая получить поддержку у новогородского воеводы Николая Сапеги, считавшегося патроном Симеонова монастыря, и в уповании на то, что он поможет исхлопотать охранную грамоту для православных берестейцев, преподобный Афанасий отправился в Краков, занимаясь одновременно сбором пожертвований для своей обители. К сожалению, поддержки вельможного воеводы найти не удалось, и преподобный направился к московскому послу князю Львову, проживавшему в то время в Кракове и занимавшемуся расследованием о самозванцах. Встретившись с ним, Афанасий рассказал о своем путешествии в Москву, а также сообщил множество фактов о Яне-Фавстине Лубе, предъявив одно из его последних посланий, определенные фрагменты которого давали основания возбудить против самозванца судебное расследование.

Вызванный из Кракова в Варшаву письмом варшавского юриста Зычевского, который сообщал 3 мая 1644 года, что его усилиями грамота, порученная Афанасием к заверению у канцлера, уже снабжена необходимыми печатями, и требовал выкупить привилей за шесть тысяч злотых, преподобный Афанасий безотлагательно направился в столицу. Но, когда при проверке оказалось, что привилей не внесен в королевскую метрику и, следовательно, не имеет законной силы, игумен отказался выкупить фиктивный документ.

Вернувшись в Брест из Варшавы, преподобный Афанасий заказал в бернардинском монастыре копию Купятицкой иконы и поместил ее в своей келии; вдохновленный этим образом, он приступил к сложению новой публичной жалобы, с которой рассчитывал выступить на сейме 1645 года. Для этого же он подготовил несколько десятков копий рукописной «Истории путешествия в Москву» с изображением Купятицкой иконы Божией Матери.

Планам Афанасия не суждено было сбыться: за несколько недель до открытия сейма, летом 1645 года он был арестован и под конвоем отправлен в Варшаву в качестве заложника за увезенного в Москву Лубу. Несмотря на ежедневные допросы и пытки, ободряемый своими последователями, о чем свидетельствует, к примеру, письмо некоего Михаила от 1 июня, игумен Брестский не прекратил публичной полемической деятельности и написал «Новины», в которых поместил свой собственный духовный стих, самостоятельно положенный на музыку:

Даруй покой Церкви Своей, Христе Боже,

Терпети боле не вем, если хто з нас зможе.

Дай помощ от печали,

Абысмы вцели зостали.

В вере святой непорочной в милы лета,

Гды ж приходят страшные дни в конец света.

Вылучаеш, хто з нас, Пане,

По правици Твоей стане.

Звитяжай же зрайцов: первой униатов,

Препозитов, также и их номинатов,

Абы болш не колотили,

В покою лет конец жили.

Потлуми всех противников и их рады,

Абы болшей не чинили гневу и здрады

Межы греки и рымляны,

Гды то люд Твой ест выбраный.

Будь же сыном Православным, униате!

Ест покута живым людем, милый брате!

Христос то тебе взывает

И Пречистая чекает...

На протяжении полугода создавал неутомимый воин Христов целый ряд статей, названия которых говорят за себя: «Фундамент беспорядка Костела Римского», «Совет набожный», «О фундаменте церковном», «Приготовление на суд». Составил он и прошение королю Владиславу, поданное 29 июня 1645 года. Не зная о судьбе этого послания, игумен написал еще одну, третью «суплику» которая была подана одним из сторонников преподобного в королевскую карету во время выезда монарха.

Суплика эта обратила на себя внимание короля, но просьба об освобождении не имела никаких последствий, несмотря даже на то что 23 июля посол Гавриил Стемпковский уговорил нового Российского государя Алексия выпустить Лубу под поручительство короля и панов. Впрочем, когда королю попытались передать статью игумена Брестского «Приготовление на суд», тот, воскликнув «не надо, не надо уже ничего; сказал его выпустить!», не захотел принять игумена.

Вместе с тем, король Владислав предложил митрополиту Петру Могиле вызвать к себе преподобного Афанасия и поступить с ним так, как сочтет нужным. Но в то же время тюремные власти подстрекали узника к побегу, чтобы получить формальное основание для его убийства. Игумен не поддался на эту провокацию, терпеливо ожидал «порядного из тюрьмы выпущения» особенно когда возник слух, что его согласился выслушать сам король. Видимо, позже сенаторы все же убедили монарха не встречаться с лишенным свободы Брестским игуменом.

3 ноября 1645 года преподобный Афанасий в сопровождении конвоя был отправлен в Киев, где пребывал в келии Печерского монастыря. Здесь он «для ведомости людям православным» трудился над соединением всех своих трудов в единое произведение — «Диариуш». 14 сентября 1646года, стремясь вновь заявить о своей невиновности и правоте, преподобный вновь решился на это в образе юродивого Печерской монасырской церкви. Объясняя позднее это действие, он написал «Причины поступку моего таковые в церкве святой Печаро-Киевской чудотворной на Воздвижение Честного Креста року 1646» — статью, ставшую последней в его жизни.

Спустя три с половиной месяца после упомянутых событий, 1 января 1647 года скончался митрополит Петр Могила. На погребение митрополита приехали все православные епископы Речи Посполитой, среди которых был и Луцкий иерарх Афанасий Пузына. Уезжая, он взял с собой преподобного игумена Брестского в качестве духовного лица, принадлежащего к его епархии и после настойчивых прошений брестских братчиков отправил игумена в его монастырь.

Но недолгими были мирные времена. В марте 1648 года началось восстание, во главе которого стоял Богдан Хмельницкий; еще через месяц умер король Владислав. В это время в Речи Посполитой начали действовать чрезвычайные — каптуровые — суды, и 1 июля 1648 года капитан королевской гвардии Шумский сделал донос на преподобного Афанасия, которого арестовали сразу после Божественной литургии в Рождество-Богородичной церкви.

Обвинитель докладывал суду о пересылке игуменом неких посланий и пороха казакам Богдана. Преподобный опротестовал это заявление, потребовав предоставления свидетельских показаний со стороны обвинения. Обыск, проведенный в монастыре, не дал результатов. Когда об этом было доложено инспектору-обвинителю, тот в сердцах проговорился: «Ей же, чтоб вас поубивало, что не подбросили какого ворка пороха и не сказали, будто здесь у чернецов нашли!» Впрочем, неспособные доказать собственную клевету, обвинители выдвинули другое, главное свое обвинение, и по нему решили, наконец, расправиться с праведником, который «унию святую оскорблял и проклинал».

Понимая, что ищут лишь повода к его убийству, преподобный Афанасий заявил судьям: «Затем ли, милостивые Панове, приказали мне в себя придти, что я оскорблял и проклинал унию вашу? — Так я на сейме в Варшаве пред королем... и сенатом его пресветлым говорил и всегда всюду говорил по воле Божией. И перед вами теперь утверждаю: проклята уния ваша...»

После недолгого совещания судьи объявили игумена заслуживающим смертной казни. До получения из Варшавы окончательной санкции преподобный Афанасий, закованный в колодки, был посажен в цейхгауз. Когда же в Брест приехал католический луцкий бискуп Гембицкий и канцлер Литовского княжества Альбрехт Радзивилл, не сломленный игумен и в их присутствии заявил, что уния проклята Богом. На это бискуп ответил: «Будешь язык свой завтра перед собой в руках палача видеть!»

В ночь на 5 сентября в камеру Афанасия был послан студент-иезуит, чтобы сделать последнюю попытку склонить к измене Православию непоколебимого игумена. Попытка эта не имела успеха, и тогда с мученика сняли колодки и повели к брестскому воеводе Масальскому, который в раздражении бросил: «Имеете уже его в своих руках, делайте же с ним, что хотите!»

Из обоза воеводы гайдуки привели мученика в соседний бор у села Гершановичи, начали пытать его огнем принуждая отречься от Православия, а после приказали одному из них застрелить преподобного. Этот гайдук, который рассказал позже о гибели мученика людям, и среди них — автору повести об убиении преподобномученика, «видя, что это духовник и добрый его знакомый, сначала попросил у него прощения и благословения, а потом в лоб ему выстрелил и убил... покойный же, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще, опершись на сосну, стоял некоторое время в своей силе, так что приказали столкнуть его в ту яму. Но и там он сам повернулся лицом вверх, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул...»

Лишь 1 мая, через восемь месяцу после этого злодейства какой-то мальчик семи или восьми лет показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте не была освящена и принадлежала иезуитам. Монахи выкопали тело и, испросив позволения у полковника Фелициана Тышкевича, перенесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника «на правом клиросе в склепике».

Нетленные мощи игумена Афанасия, положенные в медной раке, привлекали множество богомольцев, так что и само существование монастыря, весьма бедного со дня его основания, поддерживалось преимущественно доходами от молебных песнопений у мощей, прославленных чудотворениями.

Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена 5 января 1658 года Киево-Печерский архимандрит Иннокентий Гизель и Лещинский игумен Иосиф Нелюбович-Тукальский доложили царю Алексею Михайловичу, что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет.

Память о святом мученике с тех пор сохраняется в народной памяти. Вскоре после кончины было написано сказание о гибели его и сложено церковное песнопение в его честь; существует также тропарь и кондак, написанные архимандритом Маркианом 30 августа 1819 года. Когда было установлено официальное празднованне — неизвестно, однако Афанасий Брестский именуется преподобным мучеником, причисленным к лику киевских святых, еще в «Истории об унии» святителя Георгия Конисского.

8 ноября 1815 года при пожаре в Симеоновской церкви расплавилась медная рака с мощами святого Афанасия, и уже на следующий день священник Самуил Лисовский нашел частицы мощей мученика и положил их на оловянном блюде под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году при принятии церковного имущества новым настоятелем Автономом подлинность их была засвидетельствована присяжными показаниями семи брестских жителей, присутствовавших при собирании частиц мощей после пожара. Вскоре Минский архиепископ Антоний по просьбе Автонома распорядился «положить мощи в ковчег и хранить оные в церкви с благоприличием».

20 сентября 1893 года был возведен храм во имя святого преподобномученика Афанасия Брестского в Гродненском Борисоглебском монастыре, а осенью следующего года частица его святых мощей была перенесена в Леснинский женский монастырь.

Господь прославил многочисленными чудотворениями останки Своего угодника. В ноябре 1856 года помещик Поливанов, возвращавшийся из-за границы, был вынужден остановиться в Бресте по причине неожиданной болезни своего десятилетнего сына. Когда мальчик был уже при смерти, отец просил священника принести ковчежец с мощами преподобного Афанасия. Когда умирающий ребенок прикоснулся к святым мощам — он полностью исцелился. Тогда же святыня была положена в позолоченную раку, а в 1894 году над ней была изготовлена сень с изображением святого Афанасия. Еще одно чудо — исцеление смертельно больного протоиерея Василия Соловьевича — произошло 14 мая 1860 года.

Духовный подвиг угодника Божия засвидетельствован в надписи над его гробом:

О матко моя Церкви Православна,

В которой правдиве мешкает Бог здавна!

Тобем помогал речью и словами

Я, Афанасий. И всеми силами,

А найвенцей о том своего стараня

3 Боскогом, власне, чинил розскозаня,

Абы не была унея проклятая

Тут, толко ты одна, Церкви святая!

Тепер мусилем юж так уступити,

О кривду твою будучи забитый

От рук шляхетских под час козаччизни

В Берестю Литовском, на своей отчизни.

Пред се ты, Церкви, туши добре собе!

Бог еще будет Сам помочен тобе!

Найзрит з Своей святой столици

До тебе, бедной, скажоной винници.

Хто в сердцу имя Христово меть буде,

Того Он в Царствии Своем не забуде.

Он ми дал, жем стал в Вилни законником,

Тут игуменом, а впред священником.

Тот же ми казал и тепер знать давати,

Же юж пришол час Сион ратовати. Амин.

Афанасий Брестский
Рождение:
Смерть:
Почитается:	в Русской православной церкви
В лике:	преподобномучеников
День памяти:
Труды:	«Диариуш» (автобиографическое сочинение)
Подвижничество:	борьба с униатами

Афана?сий Бре?стский (в миру носил фамилию или отчество Филиппович ; ок. 1595 - 5 сентября 1648) - игумен Свято-Симеоновского монастыря в Бресте, канонизирован Русской церковью в лике преподобномучеников. Память совершается (по юлианскому календарю) 20 июля (обретение мощей), 5 сентября и в третью неделю (воскресение) по Пятидесятнице (Собор Белорусских святых).

О жизни преподобного Афанасия известно из «Диариуша» - его дневника из записей автобиографического характера, с приложением его сочинений, грамот и писем. После смерти Афанасия «Диариуш» был дополнен монахами Симеоновского монастыря, описавшими последние дни и мученическую смерть Афанасия.

Жизнеописание

Родился в семье ремесленника, обучался в братской школе при виленском монастыре Сошествия Святого Духа. После его окончания стал учителем и около 1620 года канцлером Львом Сапегой был назначен гувернёром Яна Фаустина Лубы, которого канцлер выдавал за сына Лжедмитрия I и Марины Мнишек. Семь лет Афанасий служил у Сапеги, но когда содержание «царевича» сократили до сотни золотых в год, то оставил службу.

В 1627 году понял монашеский постриг и жил в Кутеинском Богоявленском монастыре, а затем в Межигорском монастыре. В 1632 году в Вильно был рукоположен во иеромонаха и назначен наместником игумена Добойского монастыря. В 1636 году монастырь был передан униатам, что заставило Афанасия покинуть его и перейти в Купятицкий монастырь. В нём он написал «жалобный лист» к Богородице в котором рассказал о притеснениях православных и собрав под ним подписи положил к чтимой Купятицкой иконе Божией Матери от которой, по его словам, он имел «голоса». В 1637 году Афанасий отправился за сбором милостыни, достиг Москвы и был принят царём Михаилом Фёдоровичем от которого получил богатые пожертвования.

В 1638 году Афанасий вернулся в свой монастырь, а в 1640 году был назначен игуменом брестского Симеоновского монастыря. На новом месте он начал активно добиваться возвращения переданных униатам православных храмов, проклинал Брестскую унию. В сентябре 1641 года на сейме в Варшаве Афанасий смог получить согласие короля Владислава IV на возвращение храмов, но документ об этом не был заверен канцлером и не получил законной силы. В 1643 году вновь приехал на сейм, жаловался на бесправное положение православных в Польше. Присутствовавшие на сейме православные иерархи, опасаясь непредсказуемости Афанасия, арестовали его. Сбежав из под ареста, Афанасий как юродивый бегал по улицам, бил себя посохом и проклинал унию. Был подвергнут церковному суду и лишён сана. На это решение была подана жалоба в консисторию киевского митрополита и после длительного рассмотрения митрополит Пётр Могила восстановил Афанасия в сане и вернул игуменом в прежний монастырь.

В 1645 году, повинуясь по его словам гласу от Купятицкой иконы, Афанасий вновь отправился на сейм просить короля об отмене унии. Был арестован в качестве заложника за отправленного в Москву Яна Лубу. Этот арест связан с тем, что Афанасий в 1644 году в Кракове передал русскому послу князю Львову письмо Лубы, которое говорило о его попытке самозванства и Россия потребовала его выдачи. Находясь по арестом Афанасий написал ряд сочинений в которых изложил свой взгляд на унию и её последствия для православия. Часть этих сочинений вошло в «Memorial», поданный от Афанасия король Владиславу. Король освободил Афансия и поместил его в Киево-Печерский монастырь, где был написан его автобиографический «Диариуш». После смерти в 1647 году митрополита Петра Могилы Афанасий вернулся в Брест.

После возвращения Афанасий не предпринимал активных действий по борьбе с унией. В 1648 году после восстания Богдана Хмельницкого Афанасия обвинили в связи с восставшими казаками и арестовали в начале июля после литургии в Рождество-Богородичной церкви. Обвинение не подтвердилось, но из-за критики им унии продолжили содержать под стражей, принуждая присоединиться к ней. После отказа изменить православию 5 сентября 1648 года Афанасий был подвергнут жестокой казни: его закопали живьем в землю (в других источниках говорится что его пытались застрелить, а затем полуживого забросали землёй).

Тело Афанасия было обнаружено в мае 1649 года и погребено в его монастыре. Почитание его как святого началось практически сразу после смерти: в 1658 году архимандрит Киево-Печерского монастыря писал царю Алексею Михайловичу, что тело мученика нетленно и в 1666 году мощи были открыты для поклонения в медной раке, составлено житие святого. При Петре I глава Афанасия была перенесена в Санкт-Петербург.

В начале XIX века пожар уничтожил храм Симеона Столпника: медная рака расплавилась и мощи обгорели. Священник С. Литовский собрал найденные частицы мощей и хранил их в алтаре трапезной церкви монастыря. В 1823 году для мощей изготовили деревянный ковчег и поставили в церкви. В 1857 году Н. А. Поливанов в благодарность за исцеление сына по молитве к преподобному Афанасию пожертвовал для мощей драгоценный серебряный ковчег. После закрытия монастыря ковчег был изъят в Антирелигиозный музей искусств, разместившийся в Донском монастыре, а оттуда в 1935 году поступил в Государственный исторический музей.

Мощи святого в настоящее время хранятся в кафедральном соборе Бреста. Тропарь и кондак Афанасию Брестскому составлены в 1819 году. В 1984 году по благословению Патриарха Пимена имя Афанасия включено в Собор Белорусских святых.

Примечания

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Афанасий Брестский

• Преподобномученик Афанасий, игумен Брестский на сайте Православие.Ru
• Афанасий (Филиппович), преподобномученик, игумен Брестского монастыря (статья в Православной энциклопедии)
• «Диариуш» святого преподобномученика Афанасия Брестского

Писатели и поэты Белоруссии
Белорусская литература · Культура Белоруссии · Персоналии Белоруссии
X-XVIII века Сымон Будный · Николай Гусовский · Фёдор Евлашовский · Лаврентий Зизаний · Стефан Зизаний · Игнатий Иевлевич · Францишек Князьнин? · Михаил Корицкий · Симеон Полоцкий · Франциска Радзивилл · Андрей Римша · Франциск Скорина · Мелетий Смотрицкий · Спиридон Соболь · Кирилл Туровский · Василий Тяпинский · Афанасий Филиппович XIX век Павлюк Багрим · Ян Барщевский · Франциск Богушевич · Константин Вереницын · Адам Гуринович · Винцент Дунин-Марцинкевич · Григорий Киприанович · Янка Лучина · Адам Мицкевич · Элиза Ожешко? · Викентий Равинский · Франц Савич · Игнатий Ходзько · Ян Чечот · Павел Шпилевский · Адольф Янушкевич Начало XX века Наталья Арсеньева? · Змитрок Астапенко · Максим Богданович · Петрусь Бровка (1962) ? · Алесь Гарун · Пётр Глебка? · Максим Горецкий · Дмитрий Жилунович (Тишка Гартный) · Янка Журба · Михась Климкович? · Якуб Колас? (1926) · Казимир Костровицкий (Карусь Каганец) · Кондрат Крапива? (1956) · Янка Купала (1925) · Антон Левицкий (Ядвигин Ш.) · Язеп (Иосиф) Лёсик · Михась Лыньков? (1962) · Янка Мавр? · Валерий Моряков · Андрей Мрый · Алоиза Пашкевич (Тётка) · Филипп Пестрак? · Самуил Плавник (Змитрок Бядуля) · Алесь Прудников · Александр Пщёлко · Гирш Релес? · Леопольд Родзевич · Алесь Сологуб · Павлюк Трус · Дмитрий Фальковский · Тарас Хадкевич? · Михась Чарот · Кузьма Чорный Послевоенный период Анатолий Аврутин? · Алесь Адамович? · Степан Александрович · Светлана Алексиевич? · Антон Алешка · Алесь Бачило · Вениамин Блаженный · Раиса Боровикова? · Рыгор Бородулин? (1992) · Янка Брыль? (1981) · Геннадий Буравкин? · Василь Быков? (1980) · Василий Витка · Степан Гаврусев · Наум Гальперович? · Василий Гигевич? · Нил Гилевич? (1991) · Лариса Гениюш · Михаил Герчик · Анатолий Гречаников · Леонид Дайнеко? · Алексей Дударев? · Ольга Ипатова? · Владимир Карпов · Геннадий Клевко · Геннадий Киселёв? · Владимир Колесник? · Владимир Корбан · Владимир Короткевич · Аркадий Кулешов (1968) · Андрей Макаёнок (1977) · Георгий Марчук? · Иван Мележ (1972) · Павел Мисько? · Иван Науменко? (1995) · Владимир Некляев? · Эди Огнецвет · Пимен Панченко (1972) · Сергей Понизник? · Павлюк Пронузо? · Павел Прудников · Иван Пташников? · Юлиан Пширков · Александр Рязанов? · Алесь Савицкий? · Юрась Свирка? · Иван Серков · Эдуард Скобелев? · Роман Соболенко · Алесь Ставер · Максим Танк (1968) · Нина Тарас · Владимир Халип? · Николай Чергинец? · Иван Чигринов? (1994) · Иван Шамякин? (1972) · Карлос Шерман? · Владимир Шитик · Евгения Янищиц · Фёдор Янковский · Сократ Янович? · Михаил Ясень? Современные авторы Славомир Адамович · Сергей Балахонов · Альгерд Бахаревич · Оксана Безлепкина · Игорь Бобков · Вячеслав Бондаренко · Владимир Борзов · Юрий Брайдер · Пётр Васюченко · Лявон Вольский · Адам Глобус · Ольга Громыко · Олег Жуков · Андрей Курейчик · Мария Мартысевич · Леонид Моряков · Татьяна Мушинская · Артём Орешонок · Владимир Орлов · Леонид Прончак · Ника Ракитина · Людмила Рублевская · Ник Средин · Дмитрий Строцев · Андрей Хаданович · Николай Чадович
Время творчества (в данном случае) - написание или издание большинства произведений, «?» - писатели и поэты, продолжающие активное творчество и в следующий период, зелёным цветом выделены народные писатели БССР и независимой Беларуси, оранжевым цветом выделены народные поэты БССР и независимой Беларуси, в скобках указан год присвоения почётного звания

, 20 июля (обрет. мощей), в Соборах Белорусских , Волынских и Киевских святых

В скором времени по его благословению Афанасий прошел послушание в Кутеинском монастыре под Оршей , а затем - в Межигорской обители под Киевом .

Почитание

В течение восьми месяцев тело страдальца за Православие лежало в земле без церковного отпевания. 1 мая года один мальчик указал братии Брестского Симеоновского монастыря место погребения игумена. Земля, в которой был погребен мученик, оказалась временно принадлежавшей иезуитам, поэтому пришлось действовать тайно. Ночью иноки выкопали нетленное тело игумена и тотчас перенесли на другое место, а утром - в свой монастырь, где спустя несколько дней, 8 мая, с честью погребли у правого клироса в главном храме монастыря в честь преподобного Симеона Столпника.

Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена 5 января года Киево-Печерский архимандрит Иннокентий (Гизель) и Лещинский игумен Иосиф (Нелюбович-Тукальский) доложили царю Алексею Михайловичу , что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет.

Вскоре после кончины было написано сказание о гибели его и сложено церковное песнопение в его честь; существует также тропарь и кондак, написанные архимандритом Маркианом 30 августа года. Когда было установлено официальное празднованне - неизвестно, однако Афанасий Брестский именуется преподобным мучеником, причисленным к лику киевских святых, ещё в «Истории об унии» архиепископа Могилёвского Георгия (Конисского) . В XIX веке его память совмещалась с празднованием Оршанской иконы Божией Матери .

В Синодальной библиотеке есть его "Диариум" - любопытное собрание королевских грамот, писем св. Афанасия и других лиц.

В память о святом Афанасии, игумене Брестском, на месте его кончины была воздвигнута часовня, а затем при ней появился монастырь . В Бресте также было создано православное сестричество в его честь.

Молитвословия

Тропарь, глас 2

Блажен еси, отче наш Афанасие, / яко верно пожил еси, стоя бодренно за святую Православную веру, / со умилением присно поя неседальное Пречистей, / заповедуя никомуже нарушати Православныя веры святыя,/ пострадав за свидетельство истины даже до смерти. / Мы же, чтуще святыню твою, / со дерзновением взываем ти: отче наш, преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак, глас 4

Монашескаго жития украшение и мучеников красоту явил себе житием твоим, АФанасие, / и, яко солнце пресветдое, людем православным возсиял еси. / Темже и Христос даром чудес обогати тя, / да чтуще пресветлую память твою, зовем ти: / поминай стадо твое молитвами твоими, преподобне.

Ин кондак, глас 2

Яко постника благочестна и искусна, / и страдальца произволением честна, / и пустыни жителя сообразна, / в песнех достойно хвалим Афанасия приснохвальнаго, / той бо змия попрал есть. 1638 год.

September 18th, 2013 , 03:10 am

Город Брест в Беларуссии славен не только историей и Брестской Крепостью, но и своим святым преподобным (монахом) мучеником Афанасием, жизнь которого непосредственно связана с Брестом, хотя его духовный подвиг начинался через город Вильнюс и проходил и через Киев, и через Москву с Питером и непосредственно через город Орша. В Беларуссии нет практически ни одного большого храма без иконы Афанасия Брестского. А прославился он тем, что на западных землях Руси он ревностно отстаивал чистоту православной веры. И путь его был очень трудным, даже иерархи Православной Церкви с него снимали сан, который ему вернул на Украине известнейший митрополит Пётр Могила. Но о всём по порядку...

Родился святой Афанасий в семье ремесленника, обучался в братской школе при виленском монастыре Сошествия Святого Духа. После его окончания стал учителем и около 1620 года канцлером Львом Сапегой был назначен гувернёром Яна Фаустина Лубы, которого канцлер выдавал за сына Лжедмитрия I и Марины Мнишек. Семь лет Афанасий служил у Сапеги, но когда содержание «царевича» сократили до сотни золотых в год, то оставил службу.

В 1627 году принял монашеский постриг и жил в Кутеинском Богоявленском монастыре, где ему были знамения от Оршанской иконы Богородицы , а затем в Межигорском монастыре. В 1632 году в Вильно был рукоположен во иеромонаха и назначен наместником игумена Добойского монастыря. В 1636 году монастырь был передан униатам, что заставило Афанасия покинуть его и перейти в Купятицкий монастырь. В нём он написал «жалобный лист» к Богородице в котором рассказал о притеснениях православных и собрав под ним подписи положил к чтимой Купятицкой иконе Божией Матери от которой, по его словам, он имел «голоса». В 1637 году Афанасий отправился за сбором милостыни, достиг Москвы и был принят царём Михаилом Фёдоровичем от которого получил богатые пожертвования.

В 1638 году Афанасий вернулся в свой монастырь, а в 1640 году был назначен игуменом брестского Симеоновского монастыря.

Симеоновский собор Бреста

На новом месте он начал активно добиваться возвращения переданных униатам православных храмов, проклинал Брестскую унию. В сентябре 1641 года на сейме в Варшаве Афанасий смог получить согласие короля Владислава IV на возвращение храмов, но документ об этом не был заверен канцлером и не получил законной силы. В 1643 году вновь приехал на сейм, жаловался на бесправное положение православных в Польше. Присутствовавшие на сейме православные иерархи, опасаясь непредсказуемости Афанасия, арестовали его. Сбежав из под ареста, Афанасий как юродивый бегал по улицам, бил себя посохом и проклинал унию. Был подвергнут церковному суду и лишён сана. На это решение была подана жалоба в консисторию киевского митрополита и после длительного рассмотрения митрополит Пётр Могила восстановил Афанасия в сане и вернул игуменом в прежний монастырь.

В 1645 году, повинуясь по его словам гласу от Купятицкой иконы, Афанасий вновь отправился на сейм просить короля об отмене унии. Был арестован в качестве заложника за отправленного в Москву Яна Лубу. Этот арест связан с тем, что Афанасий в 1644 году в Кракове передал русскому послу князю Львову письмо Лубы, которое говорило о его попытке самозванства и Россия потребовала его выдачи. Находясь под арестом Афанасий написал ряд сочинений в которых изложил свой взгляд на унию и её последствия для православия. Часть этих сочинений вошло в «Memorial», поданный от Афанасия король Владиславу. Король освободил Афансия и поместил его в Киево-Печерский монастырь, где был написан его автобиографический «Диариуш». После смерти в 1647 году митрополита Петра Могилы Афанасий вернулся в Брест.

После возвращения Афанасий не предпринимал активных действий по борьбе с унией. В 1648 году после восстания Богдана Хмельницкого Афанасия обвинили в связи с восставшими казаками и арестовали в начале июля после литургии в Рождество-Богородичной церкви. Обвинение не подтвердилось, но из-за критики им унии продолжили содержать под стражей, принуждая присоединиться к ней. После отказа изменить православию 5 сентября 1648 года Афанасий был подвергнут жестокой казни: его закопали живьем в землю (в других источниках говорится что его пытались застрелить, а затем полуживого забросали землёй).

Тело Афанасия было обнаружено в мае 1649 года и погребено в его монастыре. Почитание его как святого началось практически сразу после смерти: в 1658 году архимандрит Киево-Печерского монастыря писал царю Алексею Михайловичу, что тело мученика нетленно и в 1666 году мощи были открыты для поклонения в медной раке, составлено житие святого. При Петре Первом, который почитал этого святого глава Афанасия была перенесена в Санкт-Петербург. Из истории известно, что святой Афанасий был лично знаком с отцом и дедом Петра Первого, Царями Русскими Михаилом Фёдоровичем Романовым и Алексеем Михайловичем Романовым, у них Афанасий просил защитить Православие от униатов.

В начале XIX века пожар уничтожил храм Симеона Столпника: медная рака расплавилась и мощи обгорели. Священник С. Литовский собрал найденные частицы мощей и хранил их в алтаре трапезной церкви монастыря. В 1823 году для мощей изготовили деревянный ковчег и поставили в церкви. В 1857 году Н. А. Поливанов в благодарность за исцеление сына по молитве к преподобному Афанасию пожертвовал для мощей драгоценный серебряный ковчег. После закрытия монастыря ковчег был изъят в Антирелигиозный музей искусств, разместившийся в Донском монастыре, а оттуда в 1935 году поступил в Государственный исторический музей. В музее работники на свой страх и риск спрятали мощи за шкафом, чтобы они не были уничтожены начальством музея. Там в музеи эти мощи тайно почитались работниками и когда святыни стали возвращать Церкви, то вернули и мощи Афанасия.

Мощи святого в настоящее время хранятся в кафедральном соборе Бреста, там где они всегда находились и раньше.

В один день с Афанасием Брестским празднуется и Оршанская икона Богородицы, которую очень почитал святой Афанасий.

Оршанская икона Богородицы была явлена чудесным образом в 1631 году при основании мужского Кутеинского Свято-Богоявленского монастыря близ города Орши (Белоруссия) на берегу реки Кутеинки. Считается Небесной заступницей этой обители. Имеется множество свидетельств конкретной помощи после молитв к Божией Матери перед Оршанской иконой, в частности, такую помощь получал преподобномученик Афанасий Брестский. С ним Богородица разговаривала и даже открыла ему дату смерти.

Чудотворный список (копия) иконы хранился в Оршанском Успенском женском монастыре. В 1842 году, в связи с многочисленными исцелениями больных от Оршанской иконы Пресвятой Богородицы, монастырь был переведён в реестр первоклассных.

С XIX века местночтимое празднование иконы проводится в один день с памятью преподобномученика Афанасия Брестского(18 сентября и 2 августа по новому стилю), который удостоился особого водительства и заступничества от Царицы Небесной через её Оршанскую икону.

В Минском Свято-Духовом соборе находилась копия Оршанской иконы Богородицы, написанная в XVIII столетии. 13 июля 2001 года Митрополитом Филаретом, Патриаршим Экзархом всея Беларуси, святыня была передана в дар Витебской епархии. В настоящее время икона пребывает в Свято-Ильинском храме Свято-Успенского женского монастыря города Орши .

Сегодня Брест, это большой город называемый Западными воротами Беларуссии, а когда-то и Советского Союза.

Огромный вокзал со шпилем в духе московских высоток хорошо знаком тем, кто ездил в Европу поездом. Больше всего поражает размер — вокзальные постройки тянутся на полкилометра, а расположены на острове между путями. Правая сторона (если ехать из Москвы) — Варшавская, левая — Московская. Первый вокзал здесь был построен еще в 1886 году, но не сохранился. Ныне здесь целых три вокзальных здания: главное (1956 год) со шпилем, два польских (слева — барокко, справа — классицизм), одно новое. Трафик для такого гигантского комплекса невелик — около 30 поездов и десятка электричек в день. Но отсюда всего три километра до польской границы, и масштаб вокзала обусловлен тем, что это парадные ворота Советского Союза. К вокзалу примыкает депо, где меняют колеса: до Бреста — русская колея (1520 мм), дальше — стефенсоновская (1435 мм), стоянка около двух часов, и за сменой колес интересно наблюдать из вагона.

Вверху на фото современный вокзал, внизу вокзал 1917 года

Конечно, какой же Брест без посещения Брестской крепости. Брестская крепость столь известна, что даже трудно поверить в ее реальность. Но стометровый металлический штык хорошо виден уже с вокзала, а по количеству туристов крепость не имеет себе равных в Белоруссии. Построенная в 1836-1842 годах и модернизированная в 1870-е по проекту Э.Тотлебена крепость — настоящий город в городе, только сохранившаяся часть около полутора километров в диаметре. Хорошо сохранились укрепления — бастионы, форты, длинные корпуса казарм, двое уцелевших ворот (Холмские и Тереспольские), руины Белого дворца, где в 1917 году был подписан Брестский мир, Никольский войсковый собор (1851-1879). Везде следы пуль и взрывов. Здесь же два памятника — «Жажда» и «Мужество» (скульптура-торс высотой 30 метров и шириной 54 метра) с удивительно живыми лицами, Вечный огонь, плиты с именами защитников крепости. За воротами — Западный Буг, и до польской границы считаные сотни метров. Ради строительства крепости был полностью снесен старинный польско-литовский Брест (включая монастырь, где была подписана Брестская уния), находившийся на ее месте. На символе Брестской крепости, если приглядется, можно увидеть не только дырки от пуль, но и удивительную надпись имени Анна, выложенную кирпичиками особым образом. Это автор ворот вот так запечатлил любовь к своей дочери.

Гитлер и Мусолини въезжают в крепость в июле 1991 года

Внушающий неподдельный страх и трепет памятник героям-пограничникам и их семьям появился на месте бывшей 9-й погранзаставы у Тереспольских ворот знаменитой крепости совсем недавно, летом 2011года. Бронзовые пограничники запечетлены в момент сражения, в то время как женщина и дети помогают раненному в казематах крепости.

До войны здесь был крепостной цех для выпечки хлеба солдатам, а сейчас банкетный зал Цитадель. Одни посетители считают, что там есть уютное кафе расположенное в непосредственно в мемориальном комплексе "Бестская крепость-герой", а другие считают, что это заведение ни что иное, как издевательство над памятью тех, кто здесь сражался. Тем им поет из динамиков Стас Михайлов, а гости выпивают и закусывают.. .

Первая достопримечательность древнего Берестья, это музей руин города, его расположение: за крепостью, на Госпитальном острове, в полусотне метров от границы. Идешь прямо вдоль запретной зоны. Сам музей — стеклянный павильон, накрывающий котлован, на дне которого руины древнего города (XIII век) — срубы изб с печами внутри, деревянные улицы и вполне средневековая скученность. Напоминает руины греческих полисов — но деревянные. Вокруг котлована — экспозиция предметов из этих же домиков и макеты древнего города. У входа — могильный камень XIV века с выбитым на нем крестом. Ничего подобного нет больше нигде в мире, к тому же это древнейшие сохранившиеся деревянные постройки Руси. Кажется чудом, что под землей они пережили и строительство крепости, и битву за нее в 1941-м. Открыто Берестье было лишь в 1968 году, а музеем стало в 1982-м.

Как и многие другие города бывшего СССР, в последние годы Брест обзавелся своим «Арбатом» — на эту роль назначили Советскую улицу, которая соединяет улицу Мицкевича (ближайшая к вокзалу, параллельно железной дороге) с проспектом Машерова (ведет к главному входу в крепость). В начале улицы — Никольская церковь (1906 год), ближе к концу — круглый стеклянный кинотеатр «Беларусь» (1970-е), выстроенный вокруг шестиугольной Хоральной синагоги (1862 год). Вдоль улицы много симпатичных зданий разных эпох и все атрибуты Арбата — цветники, кафе, уличная скульптура, беседки. Все это помножено на белорусскую опрятность. самое главное.....настоящие керосиновые фонари!....не по всей улице, а участок между улицей Дзержинского и проспектом Машерова......и зажигает их по вечерам настоящий фонарщик! Место очень красивое и культурное и улица гладко вымощенная. В Бресте, такое впечатление, дороги с войны не ремонтировали.

На центральной площади недалеко от вокзала можно увидеть костел с двумя башнями 1854 года в стиле классицизма, построенный взамен храмов снесенного при строительстве крепости Старого города.

В городе имеется так же очень большая Никольская Братская церковь.

Нарядную церковь недалеко от вокзала построили в 1906 году. Храмы в псевдорусском стиле — явление в Западной Белоруссии вообще очень распространенное. Здесь их называют «муравьевками» — от имени генерала Михаила Муравьева-Виленского, подавлявшего польское восстание 1861 года и прозванного поляками «вешателем». Стилизации под московское барокко на польской границе смотрятся очень странно. Никольская церковь среди этих церквей, пожалуй, одна из самых красивых.

Памятник 1000 летию Бреста. Памятник был поставлен на пожертвования горожан и средства города в 2009 году. Под покровом Ангела-хранителя в этом символичном монументе — модели города легко ужились история с обычной жизнью. Историческую часть Бреста символизируют князь Владимир Василькович, Великий князь литовский Витовт, Радзивилл и Николай Черный, а жителей города — летописец, мать и солдат.

В составе Российской империи Брест из процветающего торгового города превратился в уездное захолустье. Старый центр с костелами и дворцами был полностью снесен для строительства Брестской крепости, так как находился в самом стратегически выгодном месте. Поэтому и гражданская застройка, и храмы Бреста — 1850-1930-х годов. Настоящих шедевров в городе нет, но старина сохранилась на удивление хорошо для места, принявшего первый удар Великой Отечественной. Особый интерес представляют здания польской эпохи Самые красивые улицы — Ленина, Мицкевича, Маркса, Советская.

Здание кинотеатра было построено архитектором Р.Шилаем как часть ансамбля улицы Советской. При его строительстве использовали восьмигранное здание синагоги XIX века, вокруг которого и были возведены стены с высокими застекленными плоскостями, за исключением дворовой части. Открыт в 1976 году. Второе рождение кинотеатра произошло в 2001 году, когда был вновь открыт большой зал, уже с современным оборудованием. Кинотеатр "Беларусь" единственное место в Беларусии где можно смотреть фильмы лежа, причем последний ряд оборудован еще и столиками.

Воскресенский собор возведен в 1995 году в честь 50-летия Победы, и это очень символичный шаг на западных рубежах бывшего Союза. Самый большой храм Бреста выглядит довольно оригинально и своей архитектурой немного напоминает крепость с четырьмя бастионами. Расположенный на окраине собор безраздельно господствует над окружающей местностью.

По улице Леваневского (и далее через парк) лежит кратчайший путь в крепость от вокзала. Это, возможно, самая оригинальная по своей архитектуре брестская улица: вдоль нее сосредоточен целый квартал… коттеджей. Но не современных таунхаусов, а изящных польских домиков 1920-30-х годов, многие из которых украшают черепичные крыши. Впрочем, новостройки среди них тоже есть — но небольшие и стилизованные под старину.

А что касается города Орши, где находится вторая сегодня почитаемая святыня Оршанская Богородица, то это городок 80 км. от Витебска с населением 116 024 человек на 2011 год данные. Город основан в 1067 году и ранее назывался Ржа
(скорее всего от коричневой ржавого цвета воды реки Оршица, которая называлась Оржаца).

Город Орша очень пострадал во Вторую Мировую войну.
Именно здесь впервые в 1941 году были применены в боях Катюши.

Орша являлась крупнейшим железнодорожным узлом,
что вызывало регулярные бомбардировки как немецкой, так и советской авиацией.

Красивое здание вокзала, а также второй по величине железнодорожный узел в стране (после Минска), являющийся так называемыми «восточными воротами» Белоруссии.

Установлен паровоз как памятник на железнодорожном вокзале в 1984 в ознаменование рабочих подвигов оршанских железнодорожников при восстановлении народного хозяйства и в связи с 40-летием освобождения Белоруси от немецко-фашистких захватчиков.

Нижнее фото и есть Кутиинский монастырь с Оршанской иконой. Здесь молился Афанасий Брестский, помолится сюда приезжало несколько святителей русской земли причисленные к лику святых, а так же император Николай Второй.
Основан в 1623 г. как православный мужской монастырь на землях, подаренных шляхецким родом Стеткевичей. Располагался в Кутейно - юго-западной окраине Орши при слиянии рек Днепра и Кутеинки. Деревянный Богоявленский собор начал строиться в 1623 г., освящен в 1626 г. митрополитом Петром Могилой. Был пятикупольным, с пятиярусным иконостасом, имел два этажа и усыпальницу под спудом. Стены собора украшали росписи с изображениями 38 сюжетов Нового Завета. Другая церковь - в честь Рождества Христова - также была деревянной, двухэтажной. После реконструкции 1868 г. переосвящена в честь Святой Троицы.

Монастырь был значительным духовно-просветительным центром и оплотом Православия в крае. При нем работала артель художников-иконописцев, которые имели там свою школу. В 1630 г. белорусский просветитель и книгопечатник Спиридон Соболь основал при монастыре Кутеинскую типографию, ставшую центром белорусского кириллического книгопечатания.

Он издал: «Брашно духовное» (1630), «Букварь», «Молитвослов» (1631), «Часослов» (1632), «Новый Закон с псалтырью» (1632), «Лексикон Памвы Беринды» (1653) и др. Книги были искусно оформлены мастерами местной школы гравюры.

В 1654 г. по благословению патриарха Никона первый игумен Кутеинского монастыря Иоиль (Труцевич) с частью братии и типографией были переведены в Россию, в Иверский монастырь под Новгородом.

После этого события значение монастыря уменьшилось, хотя жизнь там продолжалась. В 1764 г. обитель причислена к 3-му классу, а в 1842 отнесена к «заштатным» и приписана к Оршанскому Покровскому монастырю.

Деревянный Богоявленский собор сгорел от удара молнии в 1885 г. и больше не восстанавливался. Под его фундаментом в 1910-1912 гг. монахами был найден древний печерный монастырь в честь Воскрешения Праведного Лазаря. Большая печера имела 11 кв. м., было также много ниш и подземных переходов. Найден деревянный крест, укрепленный камнями.

Второй раз печеры исследовались в 1926 г., обнаружены два коридора, многочисленные печеры и ниши. Теперь печеры засыпаны.

Свято-Богоявленский Кутеинский монастырь возрожден в 1992 г. Сохранившаяся Свято-Троицкая церковь переосвящена в Богоявленскую. В монастырском здании устроена Свято-Троицкая крестильная церковь.

Преподобне отче Афанасие, воздержанием и молитвою Богу прилепляяся, страсти и невоздержания плоти твоея умертвил еси и рабом явился еси Спаса Вседержителя. Темже почитаем память твою всечестную.
Восхвалим днесь песнями страдальца земли нашей преподобномученика Афанасия, сей бо измлада Христа возлюбил, неленостию велением его угождая, во утверждение веры Православныя стране нашей послужи. Ныне же во обители небесной приятый, молит Христа Бога помиловати души наша.